В финале повести озверевшие толпы громят лабораторию профессора, и его открытие гибнет вместе с ним (Булгаков, видимо, хотел сказать, что в России самые добрые и далеко идущие социальные планы всегда кончаются кошмаром). Точность предложенного им социального диагноза была по достоинству оценена насторожившейся критикой: ясно, что «большевики совершенно негодны для творческой мирной работы, хотя способны хорошо организовать военные победы и охрану своего железного порядка». Ещё более критичное отношение к социальным преобразованиям большевиков проявилось в повести «Собачьем сердце» (она уже не была пропущена в печать и вышла в России лишь в годы перестройки, в 1987 г.). Многие её фразы вошли в устную речь: «разруха не в клозетах, а в головах», «семь комнат каждый умеет занимать», «осетрина второй свежести», «чего не хватишься, ничего у вас нет», «правду говорить легко и приятно» и т.д. Главный герой повести, профессор Преображенский, проводя медицинский эксперимент, пересаживает часть головного мозга погибшего в пьяной драке «пролетария» Чугункина бродячему псу. Неожиданно для хирурга пёс превращается в человека, и этот человек – точное повторение погибшего люмпена. Если Шарик, как называл пса профессор, добр, неглуп и благодарен новому хозяину за приют, то чудом оживший Чугункин воинственно и неисправимом невежественный, вульгарный и наглый. Убедившись в этом, профессор делает обратную операцию, и в его уютной квартире вновь появляется добродушный пёс. Рискованный хирургический эксперимент профессора – намёк на «смелый социальный эксперимент», происходящий в России. Булгаков не склонен идеализировать «народ», уверен, что лишь трудный и долгий путь просвещения масс, путь эволюции, а не революции может привести к реальному улучшению жизни в стране. Не отпускает Булгакова и пережитое в годы Гражданской войны. В 1925 г. в журнале «Россия» появляется первая часть романа «Белая гвардия», который Булгаков посвящает своей второй жене Любови Евгеньевне Белосельской-Белозёрской (1895–1987 гг.). Он избирает писательскую стезю в условиях, когда многие уверены в том, что традиции великой русской литературы XIX в. безнадёжно устарели, никому больше не интересны; поэтому пишет демонстративно «старомодную» вещь. «Белая гвардия» открывается эпиграфом из пушкинской «Капитанской дочки», открыто продолжает традиции семейного романа Л.Н. Толстого. Здесь, как и в «Войне и мире», семейная мысль тесно связана с историей России. В центре романа – распавшаяся семья, жившая в Киеве в «доме белого генерала», на Андреевском спуске во время гражданской войны на Украине. Главные герои романа – врач Алексей Турбин, его брат Николка и сестра, очаровательная рыжая Елена, а также их «нежные, старинные» друзья детства. Уже в первой фразе, открывающей «Белую гвардию» («Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй») писатель вводит две точки отсчёта, две системы ценностей, будто «оглядывающихся» друг на друга. Это даёт ему возможность точнее оценить смысл происходящего, увидеть современные события глазами беспристрастного историка. Думается, что дело не только в этом. М.А. Булгаков не мог не знать о популярных идеях христианского социализма, пытавшегося с иной точки зрения осмыслить происходящее, оправдать звериную сущность революции какими-то высшими целями, направить события в русло той социальной справедливости, о которой говорило христианство (вспомним блоковское «В алом венчике из роз впереди Иисус Христос»). Позже в его творчестве, особенно в романе «Мастер и Маргарита», эта тема станет более заострённой, и своё призвание писателя Булгаков увидит в том, чтобы стать пророком идеи социальной справедливости, соединившей две крайности – сакрального и профанного. Он останется убеждённым сторонником идеи христианского социализма, уверенным в том, что только пропагандой христианских идей можно изменить «звериное» лицо революции. Ещё в 1923 г. на страницах дневника, носящего красноречивое название «Под пятой», Булгаков писал: «Не может быть, чтобы голос, тревожащий сейчас меня, не был вещим. Не может быть. Ничем иным я быть не могу, я могу быть одним – писателем». Быть писателем в его представлении – быть пророком, просветителем, социальным реформатором («Поэт в России – больше, чем поэт»), и Булгаков чувствовал свой дар.