Дальнейшее своё развитие христианское учение о Боге Слове получило в связи с борьбой против арианской ереси Афанасия Великого (около 298–373 гг.), Василия Великого (около 329 – 379 гг.) и Григория Богослова (329–389 гг.). Ересиарху Арию (ум. в 336 г.), учившему, что Сын Божий является творением, что Он может изменяться и что было некогда время, когда Его не было, Афанасий противопоставил учение о Боге Слове, строго различив, прежде всего, рождение Слова от творения мира: Слово рождается из сущности Отца, мир же творится из ничего. Поскольку всё, рождающееся из сущности, всегда бывает одного существа с родившим, то и Слово единосущно Отцу. Рождение Слова есть необходимость Божественной природы, тогда как творение мира, в отличие от доктрины Оригена, не является необходимостью, но происходит по благому изволению Бога. Мира могло бы и не быть, но внутрибожественная жизнь не потерпела бы при этом никакого ущерба. Слово совечно Отцу, потому что отношения между Ними чужды какой-либо последовательно-временной протяж`нности, а также потому, что отрицание вечности Слова есть также хула и на Отца, т.к. при этом отрицается Его неизменяемость. Сказать, что Отец был некогда без Сына, есть то же, что допускать существование света без сияния или источника без воды. Афанасий Великий отвергает философское учение о посредствующей роли Слова в деле сотворения мира, которое, по его мнению, не является унижением для Бога, поскольку Бог не брезглив и не горд. Слово рождается не для сотворения мира и не для откровения Божества, но и сотворение, и откровение совершаются в Нём и через Него. Больше всего сил Афанасий потратил на борьбу за термин «единосущный», принятый в 325 г. на первом Вселенском соборе для обозначения характера отношений Слова к Отцу. Арианство, отрицая единосущие Отца и Сына, подрывало христианство в самой его основе, поскольку, по мнению Афанасия, если Слово не есть единосущный Отцу Бог, то Его вочеловечение было бы напрасным, – оно не смогло бы победить смерть и спасти нас. Единосущие для Афанасия больше, чем просто равенство, оно есть тождество и единство бытия: Божество Отца неотлучно пребывает в Сыне, а Божество Сына никогда не истощается в Отце. Это онтологическое единство Отца и Сына был не в состоянии выразить термин умеренных ариан – «подобосущный», дающий широкий простор для двусмысленных толкований. Употребление термина «единосущный» хорошо согласовывалось и с классической философской терминологией Аристотеля, в соответствие с которой тождественными являются те предметы, у которых одно существо, в то время как подобными являются предметы, у которых одно качество. Свою полную законченность и совершенство православное учение о Боге Слове получило в рамках богословия Святой Троицы каппадокийских отцов: Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского (около 335 – около 394 гг.). Со времени этих святителей и до наших дней их учение в Восточной православной церкви сохраняется неизменным. Главная их заслуга заключается в создании новой троической терминологии. Василий Великий первым стал употреблять термин «сущность» для обозначения единства лиц Святой Троицы, а «ипостась» – для обозначения личных Её свойств. Сущность относится к ипостаси, как общее к частному, как род к виду, как человек (общее, родовое понятие) – к конкретным личностям, например, Петру, Павлу, Иоанну. При этом не имеет место трёхбожие, т.к. Божественные Ипостаси не разделены ни пространством, ни временем, ни волей, ни действием. Ипостась Слова, с одной стороны, имеет Своё личное свойство, которое каппадокийцы называют именами: «сыновство», «рождение», «единородность». С другой стороны, Слово едино с Ипостасями Отца и Святого Духа по тождеству сущности, по единству троичной Божественной жизни, так что всё мыслимое о существе Отца должно утверждать и о Слове и о Святом Духе. По мнению Васили Великого, «всё, что принадлежит Отцу, созерцается и в Сыне, и всё, что принадлежит Сыну, принадлежит и Отцу. Потому что всецелый Сын во Отце пребывает и имеет в Себе всецелого Отца» (Флоровский Г.В. «Восточные отцы IV века». М., 1992).