Речь здесь идёт о некоей третьей природе, высшей, более высокой, чем человеческая, и низшей, более низкой, чем Божественная, которая стоит на границе той и другой, разделяя и одновременно соединяя их. В этом пункте Филон также приближается к идее Богочеловека, универсального посредника между Богом и людьми. Однако мыслит он себе этого посредника не в виде евангельского Богочеловека, соединяющего вполне конкретного человека с живым Богом, но отвлечённо-философски, в виде некоего абстрактного богочеловечества: Логос здесь соединяет в себе, с одной стороны, вечную идею, вечный замысел Божественного ума о человеке, а с другой – частные осуществления этой идеи в форме ума каждого отдельного человека. Логос также является, по Филону, первосвященником и искупителем мира, молитвенным ходатаем за грешный человеческий род перед Верховным Божеством. Библейскими образами Логоса являлись иудейские первосвященники, храмовые жертвы которых могли быть действенными и угодными Богу лишь в силу своей причастности к универсальному космическому Первосвященнику-Логосу. Храмом для священнодействий Логоса является сам мир – материальный космос, а помогают ему в этом священнодействии подчинённые Верховному Логосу низшие логосы-идеи Божественного ума, которые нередко у Филона носят личностный характер и являются некоторыми духовными существами – ангелами. Однако эти первосвященнические функции Логоса также носят отвлечённый, философско-абстрактный характер и сводятся, в основном, к управлению миром, поддержанию его в бытии и реализации в нём вечных идей Божественного ума. Объемля собой эти идеи, Логос реализует их в материальном мире, предстоя при этом перед верховным Божеством в качестве ходатая за несовершенный мир и грешный человеческий род. Хотя религиозная философия Филона во многих своих чертах очень сходна с христианским богословием Логоса, это сходство относится, в основном, лишь к главным, внешне-формальным её положениям. Эти фундаментальные положения (о первородном богосыновстве Логоса, о его двойственной Божественно-тварной природе, о его роли творца, посредника, первосвященника и искупителя и др.) оказали заметное влияние на развитие новозаветного богословия Логоса и во многом помогли сформировать его внешний рационально-понятийный аппарат. Поэтому философия Филона Александрийского является «завершительным моментом в историческом развитии дохристианской идеи Логоса и философским предуготовлением к христианскому теизму. Такое значение мог иметь филонизм, по крайней мере, для лучших и благороднейших из современных Филону представителей язычества и иудейства» (Муретов М.Д. «Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе». М., 1885). В то же время по своему внутреннему содержанию философия Филона таит в себе немало опасных и враждебных по отношению к христианству идей, которые, будучи развиты и доведены до логического конца, породили множество ересей и лжеучений в первые века христианской эры. Основанием для христианского богословия Логоса является исторический факт Его воплощения: «Поскольку Слово воплотилось, Оно может быть предметом мысли и научения, так же как Оно может и изображаться» (Лосский В.Н. «Вера и богословие» // Статьи разных лет. М., 1996). Священные книги Нового Завета, повествующие о воплощении Бога Слова, были написаны непосредственными свидетелями этого события, бывшими «с самого начала очевидцами и служителями Слова» (Лк. 1:2). О том, почему евангелист Иоанн в прологе своего Евангелия (Ин.1:1–18) употребляет термин «Логос» в качестве имени Сына Божьего, в науке существуют разные мнения, которые обычно сводятся к трём главным: продолжение ветхозаветной иудейской религиозной традиции; заимствование этого понятия из греческой философии через Филона Александрийского и получение этого имени путём откровения от Бога. В православной богословской науке (Муретов М.Д., Знаменский Д. и др.) преобладающим является последнее мнение: имя «Логос» было открыто апостолу Иоанну Самим Богом, причём, по-видимому, ещё до написания им своего Евангелия. Подтверждение этому можно видеть в одном из видений апостола Иоанна, описанного им в 19 главе книги Апокалипсис, где именем «Логос» прямо назван Господь Иисус Христос (Апок. 19:11–13).