По словам Иоанна Дамаскина, «самая жизнь есть действование, и притом первоначальное действование, живого существа...» Именно в жизнеспособности и отказывает севирианство воспринятому Спасителем человечеству. Поэтому протоиерей Георгий Флоровский справедливо говорит о «потенциальной ассимиляции» человечества Божеством в системе Севира. Моноэнергизм Севира оказал влияние на монофелитство VII в., особенно в его начальной стадии. Авторы унионального проекта надеялись с помощью формулы единого богомужного действия достичь единства с монофизитами, не отказываясь от авторитета Халкидонского собора. Например, в униональном акте, подписанном в 633 (632) г. монофелитом Александрийским патриархом Киром (аль-Макукой) с частью умеренных египетских монофизитов (феодосиан), говорится, что «тот же самый единый Христос и Сын совершает богоприличное и человеческое единым богомужным действием. На шестом Вселенском соборе на эту формулу ссылался Антиохийский патриарх Макарий I, убеждённый монофелит. В полемике с монофелитами православные авторы, также признававшие авторитет «Ареопагитик», дали формуле единого богомужного действия православное дифелитское истолкование. Иерусалимский патриарх Софроний I в своём окружном послании писал, что «богомужное действование... по существу своему неодинаково, но разнородно и различно..., так как оно заключает в себе и приличное Богу и человеческое и посредством весьма искусного и сложного выражения вполне обозначает всякое действие того и другого существа и естества». Аналогичный подход к истолкованию этой формулы имел место и на Западе. Латеранский собор под председательством папы Римского Мартина I (649 г.) определил, что богомужное действие является не «единым», но «двойным» или «состоящим из двух», т.е. из Божественного и человеческого действий. Монофелиты, признавая, согласно оросу Халкидонского собора, два естества во Христе, оказывались перед дилеммой: либо признать единое действие Христа Божественным и тем самым фактически вернуться на позиции севирианства, либо отнести единое действие к единому Лицу (Ипостаси) Богочеловека. Таким образом, вопрос о действовании оказывался связанным с вопросом философского порядка: чему последует энергия, природе или лицу? По единодушному мнению св. отцов православной церкви (Григорий Нисский, Софроний Иерусалимский, папа Римский Агафон, Иоанн Дамаскин и др.), энергия присуща природе, а не лицу. Противоположное утверждение противоречит догмату о Святой Троице, поскольку православная церковь, исповедуя в Боге три Лица (Ипостаси), признаёт в Нём единое, общее трём Лицам, природное действие. Тем не менее, с православной точки зрения, о Христе можно говорить как о Едином Действующем: «Один и Тот же Христос и Сын совершал и божественное и человеческое». Это не означает, что Лицо (Ипостась) Сына Божия мыслится причиной действований. Такой образ высказываний возможен в силу того, что два естества (Божеское и человеческое) соединены в единое Лицо и в единую Ипостась воплотившегося Бога Слова и являются собственными Его природами.