Но с таким представлением об Аиде в том же эпосе сосуществует и иное. В Аиде пребывают судьи Минос, Радамант и Эак, прославившиеся своей праведностью ещё на земле. Минос судит умерших, а они «его приговора, кто сидя, кто стоя, / Ждали в пространном с вратами широкими доме Аида». Посмертная кара за клятвопреступление упоминается в «Илиаде» в самом тексте клятвы. О суде Зевса над злодеями и наказании их в Аиде говорится у Эсхила. Если, с одной стороны, «многосумрачный» Аид приемлет всех умерших, то с другой – эпос знает и Елисейские поля, или Элизиум, в Аиде, «где пробегают светло беспечальные дни человека, / Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает, / Где сладкошумно летающий веет Зефир, Океаном / С лёгкой прохладой туда посылаемый людям блаженным». Подобным же образом описаны «острова блаженных» Гесиодом и Пиндаром, который именует их «твердыней Крона». Туда люди попадают, минуя смерть. Елисейские поля греческого эпоса очень напоминают египетские Поля иалу, где пребывают воскресшие праведники. Но у Гомера и позднейших авторов этот жребий выпадает, скорее, не за праведность, а за родственную близость к богам. Посвящение в мистерии также предполагает возможность избежать общей мрачной участи в Аиде: «Счастливы те из людей земнородных, кто таинство видел. / Тот же, кто им непричастен, по смерти не будет во веки / Доли подобной иметь в многосумрачном царстве подземном». Здесь контаминируются два представления об Аиде – древнейшее, идущее, видимо, из минойской религии III–II тыс. до н.э. и предполагавшее суд и посмертное воздаяние (как и в египетской эсхатологии) и позднейшее, сформировавшееся в эпоху постмикенского регресса (1250–1000 гг. до н.э.), аналогичное представлениям о посмертии большинства современных неписьменных народов, для которых жизнь на земле никак не влияет на жизнь за гробом. Два этих представления сосуществовали в Греции I тыс. до н.э.: для посвящённых-мистов – как тайное учение, открываемое в мистериях и отличное от всеобщего профанного знания об Аиде, для непосвящённых – как смутное припоминание давно преданной забвению альтернативы посмертия. Начиная с Платона, в Греции вновь открыто утверждается различная судьба душ в Аиде в зависимости от их дел на земле. Наиболее полно в дохристианской Античности альтернативность Аиду представлена Вергилием.