С.Н. Булгаков конкретизирует в двух небесспорных с церковной точки зрения антиномий: в антиномии «космологической» с противопоставлением неизменного Бога – Богу становящемуся в мире и в антиномии «спасения», согласно которой, с одной стороны, «спасённое человечество» должно быть «тем же самым человечеством», с другой – «как подвластное силе греха», оно должно «стать иным». Все три антиномии, понятые на основе высказанного С.Н. Булгаковым положения, что «в божественном разуме... нет и не может быть антиномий», приобретают субъективный оттенок, т.к. должны быть объяснены только из противоречий в самом человеческом разуме. Аналогичным образом строится «антиномия имени существительного» в поздней книге С.Н. Булгакова «Философия имени»: формально воспроизводя «ноуменально-феноменальную» структуру кантовской антиномии, С.Н. Булгаков в отличие от И. Канта не указывает на «объективные» основания, которые приводят разум к противоречию с самим собой. Этот недостаток, отчасти связанный со смешением философской и богословской проблематики, преодолевается в чисто богословских сочинениях С.Н. Булгакова, в которых он опирается на Откровение как на безусловную истину и теоретическое основание для антиномии; в этих работах («Агнец Божий», «Невеста Агнца») антиномии понимаются им в духе coincidentia oppositorum. В этом же русле тождества противоположностей (логического и алогического, рационального и трансрационального) пишет Семён Людвигович Франк о человеческом бытии и его «антиномистической двойственности» в книге «Непостижимое», однако coincidentia oppositorum им понимается как неразличимая умом форма парадоксального дуализма. К числу основных антиномий, рассматриваемых в работах С.Л. Франка, исследователи относят: 1) антиномии двух понятий церкви в книге «С нами Бог» (существуют «две неразделимые, но и неслиянные реальности церкви: её Богочеловеческое основание..., её чисто человеческое строение...»); 2) антиномии «между жизнью в Боге и жизнью в мире...» в книге «Свет во тьме»; 3) антиномии отношений «между Богом и человеком» в книге «Реальность и человек». Борис Петрович Вышеславцев в «Этике преображённого эроса» обсуждает «антиномию закона и благодати». Отвергая одностороннее решение Мартина Лютера и считая, что христианство не отрицает, а ограничивает закон, Б.П. Вышеславцев решение антиномий видит в весьма проблематичном учении о «сублимации», опирающемся на открытую Николаем Гартманом антиномию «долженствования и недолженствования». Антиномию власти («власти от Бога и власти от диавола») Б.П. Вышеславцев подробно рассматривает в книге «Вечное в русской философии». Одно из глубочайших учений об антиномиях принадлежит Алексею Фёдоровичу Лосеву, который сумел в оригинальном истолковании связать идеи И. Канта и Г.В.Ф. Гегеля с идеями античной философии и современной феноменологии.