«АРИСТЕЯ ПОСЛАНИЕ К ФИЛОКРАТУ» - Страница 3

Согласно другой точке зрения, «истолкованы» означает «переписаны» (transcribed), тогда в «Послании Аристея» говорится не о другом греческом переводе Закона, а о ненадёжных еврейских рукописях, и автор «Послания Аристея» защищает перевод 72 толковников перед альтернативными переводами. «Послание Аристея», прежде всего, характеризуется стремлением найти возможность примирения еврейского монотеизма и языческого политеизма. В нём «язычник» Аристей сообщает царю: «Они (т.е. иудеи), царь, чтут (Того же) Зрителя всяческих и создателя – Бога, Которого (почитают) и все, а мы (лишь) иначе называем Его Зевсом и Дием. Древние дали это удачное наименование Тому, Кем оживотворяется и (Кем) создано всё; Он же управляет и владычествует над всем». Данное утверждение автора-иудея не находится в рамках ветхозаветной традиции, запрещающей поклонение другим богам, но исходит из распространённой среди образованных греков начиная с эпохи раннего эллинизма теории евгемеризма, согласно которой все боги прежде были людьми, но по причине их благих деяний и изобретений стали почитаться как боги. Основная для «Послании Аристея» тема (отношение эллинистической культуры к Торе) находит выражение в словах первосвященника Елеазара о пищевых запретах Торы, которые являются не чем иным, как аллегориями, данными Моисеем в форме символических наставлений, имеющих под своей внешней формой другой, приемлемый для всех смысл. Для автора «Послании Аристея» все предписания «согласны с естественным разумом, так как установлены одной Силой, и каждое конкретное (предписание) о том, почему мы (от одного) воздерживаемся, а (другим) пользуемся, имеет глубокое основание». Так, запреты на употребление в пищу нечистых животных из Книги Левит (11:2–8) толкуются следующим образом: «Все (определения) о разрешении (есть) этих (птиц) и животных изложены нам в форме символов. Так, раздвоенность копыт и разделение когтей является символом того, чтобы разграничивать каждое из дел, стремясь к прекрасному»; «ведь жвачность есть не что иное, как воспоминание о (нашей) жизни и устройстве, а (законодатель наш) полагает, что жизнь поддерживается благодаря питанию». Как показывают оба примера, истинный смысл аллегорически истолкованной Торы имеет самое общее религиозно-нравственное содержание и открыт, таким образом, для каждого, кто ориентируется на определённую философскую позицию. Моисеев Закон обретает форму универсально значимой жизненной доктрины, которая могла быть принята и греками, и эллинистически образованными иудеями. Тора, содержащая такое приемлемое для всех учение и переведённая на универсально понятный язык, должна получить всеобщее признание. Она, по мысли автора, получила одобрение со стороны населения Палестины, т.к. 72 переводчика (шесть от каждого колена), представлявшие всё иудейское население Палестины, были избраны управляющим страной первосвященником с одобрения всего народа. С греческим переводом Торы соглашаются также александрийские иудеи. И, наконец, александрийский перевод Торы сделан с согласия египетского царя и его придворных: перевод возникает по инициативе царя, после завершения помещается в хранилище, где тщательно охраняется.

 



 
PR-CY.ru