Монофелитство не получило широкого распространения среди армян-халкидонитов, в большинстве находившихся в оппозиции к этой доктрине, которая, не оставив серьёзного следа в их культуре, быстро утратила влияние и в самой Византии. Исследователи говорят, что армянские источники резко и точно оценивают Каринскую унию как полное приятие Халкидона. Католикосы Езр (630–641 гг.) и Нерсес III Строитель (641–661 гг.) в полемике с Ованнесом Майрагомеци отстаивали православное вероучение. Позднее католикос Саак III Дзорапорци (678–703 гг.) и его свита, прибыв в Константинополь, присоединились «к исповедующим во Господе и Боге нашем две природы, Божественную и человеческую, существующие в единой ипостаси нераздельно и неслиянно, и письменно поклялись никогда не возражать (против этого)». После возвращения Саака III в Армению многие обвиняли его в единомыслии с «ромеями» – православными Вселенской церкви. По мнению исследователей, «Повествование о делах армянских», очевидно, восходит к какому-то более раннему халкидонскому источнику. К нему же (или к самому «Повествованию») восходит Послание к католикосу Закарии (конец IX в.), приписанное традицией Константинопольскому патриарху Фотию I Великому. Как свидетельствует анализ этого сочинения, армяне-халкидониты умело ввели Послание Псевдо-Фотия в русло армяно-византийской богословской полемики. Исследователи говорят, что в этом тексте Фотий отвечает Предстоятелю Армянской церкви, обратившемуся к Вселенскому патриарху за разъяснениями по поводу основного камня преткновения в их взаимоотношениях – Халкидонского собора. В одном из двух ответных посланий Фотия князю Ашоту («О ереси теопасхитов») упоминается письмо к Закарии. Исследователи полагают, что вся эта переписка, а также приписываемое Фотию «Послание к армянам», где упоминается «Послание к Закарии», были составлены в халкидонитских армянских кругах. Вместе с тем сочинения православных армян полностью вписываются в армянскую богословско-историографическую традицию (VII–XII вв.), демонстрируя ту же повествовательную канву, хотя и с иными конфессиональными акцентами, что и труды Лазара Парпеци (V в.), Себеоса (VII в.), Степаноса Асолика (X в.), Ованнеса Драсханакертци (X в.), Вардана Великого (XIII в.). В дальнейшем так и не признавшая Халкидонский собор Армянская церковь стремилась предать забвению сочинения армян-халкидонитов: догматические споры представлялись чаще всего как столкновения армян с иноземцами (грузинами или греками) – халкидонитами. А если уж нельзя было обойти молчанием существование местных армян-халкидонитов, то их появление непременно связывалось с политическим нажимом Византии или Грузии. Разумеется, греки, грузины и сирийцы вмешивались в догматическую борьбу в Армении, но они выступали лишь союзниками или противниками армян-халкидонитов, а отнюдь не инициаторами этой борьбы. Иначе исследователи не могут объяснить появление оригинальных трактатов на армянском языке против Халкидонского собора с их обстоятельностью возражений и страстностью доказательств.