Автор чётко различает две природы во Христе, употребляя и различные термины: «Спаситель» («Salvator»), когда хочет подчеркнуть Его Божество, и «Господь» («Dominus»), когда говорит о Его человечестве. Христос, Бог, равночестный Отцу, воплотился, чтобы исполнить бывшие о Нём пророчества искупить человека из власти дьявола. Разделяя вместе со святителем Амвросием мнение о «благочестивом обмане», Амброзиастер считает, что дьявол не распознал во Христе Бога во время Его земного служения и погубил его как простого человека; Божество Христа явилось в Его Воскресении, после которого Он остаётся посредником между человечеством и Богом Отцом. Бог изначально творит материю, из которой посредством Сына создаёт мир. Человек сотворён по образу Божьему, что Амброзиастер понимает символически: «Единственный человек сотворён Единственным Богом». Собственно, образ Божий имеет только Адам, Ева обладает им лишь постольку, поскольку является частью мужа (portio viri) и имеет одну с ним природу или сущность. Бог творит человека, чтобы он противостоял претензиям дьявола стать божеством и находился во всецелом послушании Богу. Однако Адам не устоял перед искушением дьявола, внушившего ему мысль, что человек сам может стать богом. Грех Адама Амброзиастер толкует как идолопоклонство, т.к. он поверил не Богу, а дьяволу и так оказался под его властью. Согрешила душа, но основное следствие греха сказалось на плоти – человек был осуждён на телесную смерть. Бог сотворил человека смертным по природе, но он оставался бессмертным, пребывая с Богом и вкушая от плода древа жизни; Адам «потерял дары Божии, когда отклонился от праведного пути, и стал недостоин вкушать от плода древа жизни, потому и умер». После грехопадения дьявол получил возможность воздействовать и на душу человека через плоть, которая как бы приняла на себя печать власти дьявола: «В плоти обитает грех, словно в преддверии души». Грех Адама распространяется на всех его потомков, подчинённых закону телесной смерти, и души всех до пришествия Христа должны были оставаться во власти дьявола и пребывать в преисподней. Впрочем, телесная смерть не означает смерти духовной (отлучения от богообщения) – первая не зависит от человека, вторая всецело остаётся в его власти, «потому что не в душе обитает грех, а в плоти, которая греховна от плотского рождения, и по преемству (per traducem) всякая плоть становится греховной». Человек был свободен выбрать, следовать ли ему по пути Адама в непослушании Богу и полностью предаться во власть дьявола (при этом наступает смерть души, т.е. удаление человека от Бога, обрекающее его на вечное пребывание в геенне) или по пути ветхозаветных праведников (обречённых лишь на временное, до пришествия Спасителя, пребывание в преисподней с надеждой на будущее воскресение мёртвых). Грех Адама не уничтожил всецело духовную свободу его потомков, а, скорее, дал им дурной пример. Причина того, что многие последовали ему, – в слабости плоти, которая покорена греху и увлекает к тому же душу. Для Амброзиастера очевидно, что грех Адама и его следствие, смерть, передаются по наследству всем его потомкам. Комментируя слова апостола (Рим. 5:12), он пишет: «В Адаме, словно в первичной основе (quasi in massa), согрешили все – так что кого породил он, сам повреждённый грехом, все рождены во грехе (sub peсcato). Следовательно, из-за него мы все грешники, ибо мы все от него». Подобное представление было закономерным следствием буквального перевода греческого «в нём» (лат. «in quo»).