АРТЕМИЙ (XVI в.) – игумен Троице-Сергиева монастыря, видный русский публицист. Годы его рождения и смерти, мирское имя, происхождение неизвестны. Местом пострижения в монахи был либо Псково-Печерский, либо Корнилия Комельского монастырь (в 5-ти верстах от г. Грязовца Вологодской губернии). Длительное время Артемий находился в Порфирьевой пустыни близ Кирилло-Белозерского монастыря. Здесь, в атмосфере Заволжья, пропитанной идеями Нила Сорского, сложилось его мировоззрение как идеолога нестяжательства. Из Порфирьевой пустыни в 1551 г. по повелению царя он был вызван в Москву и поставлен в игумены Троице-Сергиева монастыря, несмотря на нежелание самого Артемия. Перемена в его судьбе была связана с намерением Ивана IV поставить на Стоглавом соборе вопрос о секуляризации монастырских земель: готовясь к проведению этой важной меры, царь нуждался в единомышленниках. Нечестолюбивый идеалист Артемий исполнил это послушание царю только в течение шести с половиной месяцев. В 1552 г. он самовольно оставил Троице-Сергиев монастырь и возвратился в Порфирьеву пустынь. К этому шагу его побудило, вероятно, несоответствие между его личными нестяжательскими взглядами и стяжательскими традициями монастыря, одного из крупнейших феодалов России. Эта характеристика Артемия доказывает, что к делу об еретиках знаменитый игумен и некоторые его ученики привлекаются не за какую-то доказанную ересь, а за свое знаменитое русское монашеское направление так называемого нестяжательства. Иосифлянское руководство русской церковью, стремившееся к расправе со своим противником, в 1553 г. в связи с процессами Ивана Висковатого и Матвея Башкина добилось привлечения Артемия к суду на первых порах в качестве свидетеля, а затем и обвиняемого. На очной ставке и Башкин, и некоторые другие обвиняемые, очевидно, знавшие по нестяжательской среде выдающуюся фигуру Артемия, стали обвинять его в том, что «он не истиствует христианского закону». Артемий, видя всю опасность этого клеветнического сговора, самовольно сбежал в Заволжье. Там его снова арестовали и привезли уже для личного суда. Привлекли к суду и некоторых его учеников и выдающихся единомышленников. Всех, как показывает дело, за «нестяжательство». Главные и подробные обвинения на этом суде были сосредоточены на личности Артемия. Сам он все обвинения против него считал по существу ложными и себя не признавал виновным ни в чем, кроме тех фактов, где он дал повод своим клеветникам по недоразумению обвинять его. Как открытый нестяжатель, Артемий никогда не держал язык за зубами и тем самым дал обширный материал своим обвинителям-«стяжателям». Его обвинителем выступил и Башкин, который в период своего увлечения протестантизмом, вероятно, услаждался свободными суждениями Артемия. Башкин обвинял его в отрицании преданий святых отцов и поклонения иконам и в необязательности всего, чего нет в Евангелии и Апостоле. Сам Артемий снисходительно смотрел на заблуждения Башкина, называя их «не ересями, а простыми его глупостями», говорил, будто ныне еретиков нет, и что не следует предавать еретиков казни. Бывший духовник Башкина Симеон якобы слышал от Артемия: «Не ведают того, что ересь. Сожгли Курицына да Рукавого и нынеча того не ведают, про что их сожгли». Артемий пояснял: «Не про других говорил, а про себя, что не знаю: за что сожгли». В числе других обвинений Нектарий доносил, что Артемий ездил из Псковско-Печерского монастыря в немецкий Новый Городок (Нейхаузен, в 17-ти верстах от монастыря) и там восхвалял немецкую веру. И хотя разъяснения Артемия записаны невразумительно, его заинтересованность протестантской верой была очевидной. Он заинтересовался вопросом: не единомышленники ли и не друзья ли мы в чем-то по вере с протестантами? Артемий (что типично для нестяжателей) был захвачен критикой русской церковной действительности и был модернистом на фоне официального обрядоверия. Но никаким духом еретического противления он не был одержим, что и показал всей своей последующей деятельностью. Это он сам хорошо осознал и точно сформулировал. По приговору соборного суда, признавшего Артемия виновным в еретичестве, он ссылается в 1554 г. в Соловецкий монастырь для пожизненного заключения, однако вскоре бежит с Соловков и появляется в Литве вместе с осужденным за ересь в 1555 г. Феодосием Косым.