АРИСТОТЕЛЬ и христианство – тема особая. Через посредство евреев арабо-аристотелевская философия распространилась среди христианских схоластиков, где также стала предметом ревностного изучения. Это ознакомление со всеми сочинениями Аристотеля (хотя и в арабских комментариях и латинских переводах с арабского) было причиной особого подъема схоластического умозрении, характеризующего собой второй период схоластики. Нельзя, однако, думать, что такое внимание к Аристотелю было у схоластиков только отзвуком общего увлечения ученого мира этим философом. Его философия больше чем какая-либо другая была пригодной для осуществления той задачи, которую ставили себе схоластики этого времени, т.е. для построения научно-богословской системы, в которой христианское вероучение, богословие отцов церкви и добытый веками материал человеческих знаний представлял бы одно гармоничное научное целое. Своей логикой, своим методом и планом, своим сжатым и точным языком, своей универсальностью философия Аристотеля как раз соответствовала этой цели. Естественно, что христианские схоластики использовали ее в целях построения христианской науки, или научной системы, в которой все научно-философские истины и истины Откровения должны быть гармонично согласованы. Так появились богословские «суммы» схоластиков, по глубине рассуждения, точности определений и систематическому расчленению материала единственные в своем роде произведения. Но, пользуясь философией Аристотеля как вспомогательным средством, схоластики вовсе не были в рабской зависимости от него. Далекие от того, чтобы во всем соглашаться с Аристотелем и с арабскими философами, схоластики брали у них только то, что могло служить к уяснению и обоснованию христианской истины, не уклоняясь от опровержения того, что с этой истиной не было согласно и что схоластиками прямо признавалось заблуждением. Такие заблуждения они находили во всех отделах системы Аристотеля: и в метафизике, и в психологии, и в гносеологии, и в этике, и в политике, и даже в естественнонаучных его сочинениях, причем поправки, которые они делали, касались не только тех положений, которые не были согласны с верой. Более значительную независимость христианские схоластики обнаруживают по отношению к арабским аристотеликам, у которых они видели превратное и опасное для христианства понимание Аристотеля. Кроме указанного положительного, его ревностное изучение у христианских схоластиков имело и отрицательный мотив – опровержение арабского аристотелизма, опасного для христианской религии, этики и культуры. Церковная власть еще раньше осознала эту опасность, издавая разного рода декреты и буллы, запрещающие или ограничивающие в университетах преподавание арабо-аристотелевской философии. Но эти запрещения цели не достигали: сочинения «нечестивого» Аверроэса и других арабских (а также и еврейских) аристотеликов находили все большее и большее распространение. Тогда-то и вступили христианские схоластики в ученую борьбу с ними: в их сочинениях есть проницательная и основательная, иногда резкая критика арабского аристотелизма. Иногда даже удивительно, какую массу доказательств они противопоставляют своим противникам и с каким рвением стараются нисповергнуть все основания, на которые те опираются или могут опереться. Вместе с тем, они стремятся восстановить истинный смысл учения Аристотеля вопреки перетолкованиям арабов. Знаменитейшие из схоластов – Альберт Великий и Фома Аквинский – пользовались для этой цели и переводами с греческого. На борьбу с арабским аристотелизмом выступили представители двух монашеских орденов – францисканского и доминиканского. Полемическая работа шла у них наряду с положительной – с обоснованием христианского вероучения и построением системы.