АРЕОПАГИТИКИ - Страница 6

 

Леонтий Иерусалимский, современник Леонтия Византийского, участвовавший в собеседовании 532 г., в своем трактате «Против монофизитов» использовал лексику «Ареопагитик», хотя и без ссылки на них. Еще в VII в. сборник приобрел непререкаемый авторитет благодаря Максиму Исповеднику и оказал немалое влияние на синтез византийского богословия. Из сочинений Максима Исповедника наиболее связаны со сборником «Мистагогия» (в символизме которой заметно сильное влияние «Церковной иерархии») и «Апории», в которых он, объясняя трудные места в учении Григория Богослова, трижды использовал «Ареопагитики», упоминая и самого Дионисия. Пятую апорию Максим Исповедник посвятил непосредственно разбору знаменитой формулы «Послания 4» («новое богомужное действование»), которая в монофелитском споре стала предметом особого внимания и с той, и с другой стороны, вплоть до осуждения варианта, который предпочли монофелиты на Латеранском соборе 649 г. Андрей Кесарийский (563–614 гг.) трижды ссылался на «Ареопагитики» в «Толковании на Апокалипсис» в связи с учением об ангелах. От X в. сохранились две противоположные оценки «Ареопагитик»: сомнение в их подлинности, высказанное архиепископом Кесарии Каппадокийской Арефой императору Льву VI Мудрому, и справка из лексикона «Суда» о том, что «Прокл делал заимствования из Дионисия, хотя и чисто формальные». Уверенность в зависимости Прокла от Дионисия была общим местом: несколько позже византийский гуманист Михаил Пселл писал, что Дионисий до Прокла изложил учение о возвращении всего существующего к Богу «более ясным образом». В XI в. самым знаменитым последователем Дионисия можно назвать ученика и биографа Симеона Нового Богослова – Никиту Стифата, который не только испытал влияние «Ареопагитик» в своих трактатах, но и развил его учение об иерархиях, установив полное соответствие между девятью чинами небесной и церковной иерархии, введя в качестве недостающих высших чинов патриархов, митрополитов и архиепископов. В XII в. «Ареопагитиками» интересовались при дворе императора Мануила I Комнина в связи с так называемым прокловским возрождением. Мефонский епископ Николай (ум. в 1165 г.), советник императора, использовал их в сочинении «Опровержение Прокловой теологии», цитируя их чаще, чем Аристотеля. Одно из главных утверждений Прокла о том, что «благо тождественно Единому», опровергается указанием на Единого Бога («вышебожественную Единицу и Троицу»), Которому не тождественно благо, т.к. «никакой Логос, никакое имя, никакое понятие не выводит ее (т.е. Сущность Бога) из сокровенности в недоступные запредельности». К XIV в. «Ареопагитики» еще не были забыты в Византии: Никифор Григора упоминает о том, что император Иоанн VI Кантакузин (в монашестве Иоасаф) преподавал в монастыре Спасителя (в Константинополе) богословие и учение Дионисия Ареопагита. Новый интерес к сборнику проявился в связи с паламитcкими спорами как среди последователей Григория Паламы, так и в лагере его противников. Современный исследователь А. Лаут, подчеркивая особое значение «Ареопагитик», пишет, что конфликт между Григорием Паламой и Варлаамом Калабрийским был «конфликтом внутри греческого христианства из-за истинного значения учения Дионисия о познании Бога: Варлаам понимал его апофатическое богословие как интеллектуальную диалектику, а Григорий связывал его с невыразимым опытом Богообщения.

 



 
PR-CY.ru