Борьба выравнивала крайние решения, и, в конце концов, веросознание церкви приняло среднее между ними направление. Различие в толковании между александрийским (собственно оригеновским) и антиохийским методами заключается не в том, что представители последнего вообще отвергали духовный смысл. Они признавали его, но старались определить его на основании буквального смысла, как типический. В то время как александрийцы во многих местах совершенно произвольно связывали с местами Священного Писания духовный смысл, антиохийцы стремились определить духовный смысл при помощи всех средств здравой экзегетики и показывали, что то или другое повествование есть Богом установленный тип, который нашел свое исполнение чрез Иисуса Христа. Таким образом, типически-символический смысл (thewria, а не allegwria) заключается не в словах, а в обозначаемых словами реальностях, лицах и событиях. Но само собой понятно, что это общее теоретическое положение на практике могло быть осуществлено различно. Например, в то время как Феодор Мопсуестийский рациональное понимание Священного Писания доводил до рационалистических крайностей, Иоанн Златоуст и Феодорит, оставаясь верными началам антиохийской экзегетики, усваивают лучшие стороны и александрийского метода, предоставляя законную долю значения и аллегорическому изъяснению. Они дают образцы научных комментариев, приемы которых в своей сущности остаются неизменными в православной экзегетике. Таким образом, два противоположных богословских направления, больше столетия боровшихся между собой, к концу рассматриваемого периода в своих церковных течениях примиряются; и не только в области экзегетики, но и в догматических воззрениях. Своего влияния школа достигла благодаря противодействию произвольно буквальному пониманию иудеев-гностиков, а также отрицанию оригеновской иносказательности. Но в слишком резком разделении двух естеств во Христе, чрезмерном подчеркивании человеческого и разумного элемента в Откровении, в слишком большой привязанности к букве и историческому элементу заключались и зародыши упадка антиохийской школы, вследствие чего именно в ее недрах зародились несторианство и пелагианство. Ход церковно-исторических событий IV в., однако, не может быть всецело выведен и правильно понят только на почве столкновений александрийского и антиохийского направлений в богословии. Всматриваясь в течение и постепенное развитие догматических движений этого времени, нетрудно заметить, что в них важное значение имела та большая группа противников никейского вероопределения, которая по своему составу была далеко не однородной. Входящие в нее элементы, как показала дальнейшая история, были связаны между собой, как и вообще в оппозиционных группах, только самой оппозицией. Когда около 356 г. она достигла временного торжества над никейцами, и в ней началось внутреннее разложение, то вскоре же начали определенно выясняться основные тенденции составляющих ее направлений. Подлинное арианство сделало окончательные выводы в аномийстве Аэтия и Евномия. Затем выделились представители левого оригенизма, оставшиеся верными оригеновскому субординационизму, раньше поддержанному Евсевием Кесарийским.