Августин вступает в новую полосу жизни. Победив в себе страсти, которые обуревали его в юности, он решил всецело посвятить себя служению высшему человеческому идеалу, который (в полном соответствии с учением Платона) он видел тогда в том, чтобы путем отречения от земных благ подняться до созерцания высшего или абсолютного блага, тождественного истине и красоте, а также Богу и Логосу. От отца Августину досталось небольшое имение в Тагасте, где он прожил в тишине и уединении три года. Постепенно его увлечение неоплатонизмом прошло, зато он все более проникался аскетическим духом христианского учения. Слова Христа: «Если хочешь быть совершенным, поди, продай имение твое и раздай нищим… и приходи, и следуй за Мной», – все больше волновали его. Наконец, он продал принадлежавшую ему часть отцовского имения, отдал вырученные деньги тагестской церкви и нищим отправился в Гиппон, куда его настоятельно приглашал один богатый друг. Августин основал в Гиппоне первый «монастырь», что говорит об усилении в нем аскетической тенденции. Отречение от мира и умерщвление в себе мирских вожделений были внесены им в западное христианство как руководящие принципы поведения, но собственный аскетизм Августина отличается мягким, чисто отрицательным характером. В начале этой эпохи христианство у Августина – больше настроение, чем мировоззрение. Потребность «благочестия» усиливается по мере сознания бессилия ума разрешить многие мучительные вопросы жизни. Душа ищет опоры и утешения. Чувствуется необходимость конкретного, личного Бога, который не только правит миром, но и спасает отдельного человека (платоновская отвлеченная идея его уже не удовлетворяет). Поэтому выдвигается образ Христа как воплощенного Искупителя, которого Августин не нашел в платонизме (впрочем, «христология» до конца не стала центральным понятием в системе Августина). Восходит и поднимается также идея благодати, но от свободной воли он еще не отказывается. С другой стороны, реальная необходимость укрепления христианских элементов в развитии Августина вызывалась практическими требованиями священнического сана, нуждами паствы и особенно обязанностью защиты христианства против манихейства. Правда, в начале пребывания в Гиппоне Августин еще не помышлял о священническом сане. Но случилось так, что епископ Гиппона Валерий, грек по происхождению и уже пожилой человек, тяготился своей обязанностью говорить проповеди народу. Приезд Августина подал ему мысль привлечь на службу церкви бывшего учителя риторики, красноречие, благочестие, и ученость которого были уже известны в Африке. Эта просьба стала для Августина полной неожиданностью, однако после недолгого колебания он согласился, и в 391 г. был рукоположен в диакона, а в 395 г. Валерий посвятил его в свои помощники и вскоре после этого умер. Августин занял его место и находился затем во главе иппонийской епископии в течение 35 лет до самой своей кончины. Характер его жизни ломается: если раньше он был мыслителем, искателем истины, то теперь становится апологетом, обоснователем провозглашенной истины, борцом за готовое религиозное учение. Управление делами церкви Августин совмещал с плодотворной литературной деятельностью. Большое собрание его сочинений включает трактаты о христианском учении, толковании Священного Писания, полемические книги против манихеев, донатистов и других сектантов, множество проповедей и до 250 писем. Августин считается также автором устава, которым руководствуется ряд монашеских орденов католической церкви.