Смена языков во время завоеваний привела к глубоким изменениям в персидско-таджикской литературе, воспринявшей многие элементы арабской поэтической и исламской культур. Но вместе с тем эта литература сумела сохранить древнюю иранскую традицию и черты самобытности. Соприкоснувшись с другой культурой, арабоязычная персидско-таджикская литература в VII–IX вв. настолько обогатилась, что не только подняла на новую ступень арабскую литературу, но и создала предпосылки для возникновения новой, уже на родном языке – фарси. Арабский язык в то время играл роль мирового языка, и фарсоязычная литература, таким образом, непосредственно соприкоснулась с мировой культурой той эпохи. Еще в большей мере этому способствовали существенные сдвиги в социально-экономической жизни народов Средней Азии и Ирана, входивших тогда в состав Арабского халифата: расцвет феодализма, рост городов, расширение заморской торговли. С творчеством таких поэтов иранского происхождения, как Башшар ибн Бурд и Абу Нувас, в поэзию проникает тема любви и гуманистические идеи, которые впоследствии пронизывают наиболее ценную часть фарсоязычной литературы. Фарси (новый литературный язык) впервые был широко применен в придворной панегирической поэзии. К его названию был присоединен эпитет «дари». Отсюда «парси- и дари», т.е. «парси, на котором пишут при государственном дворе («парси» от слова «перс»).

Обстановка утонченной роскоши придворной жизни в стране, терзаемой войнами, восстаниями и жестокостью властей, порождала два, на первый взгляд, противоположных мироощущения – гедонистическое и пессимистически-аскетическое, поскольку испытываемое жителями столицы и других городов Ирака ощущение «эфемерности бытия» одинаково вызывало как стремление к наслаждениям, так и к воздержанию, навеянному благочестивыми размышлениями о необходимости приготовления к загробной жизни в связи с приближающимся «концом света». Такие идеи особенно широко были распространены среди первых аскетов-суфиев, взгляды которых в VIII в. были уже достаточно популярны.

Но особое место в поэзии этого периода исследователи отводят Абу-ль-Атахии (750–825 гг.) – поэту философско-аскетического мировоззрения, сложившегося как реакция на вольность нравов, царившую в Халифате. В его поэзии, обличавшей процветавшую в Багдаде распущенность, содержалась хотя и косвенная, но достаточно острая критика придворных нравов. Жизнь Абу-ль-Атахии прошла относительно спокойно. Он родился около Куфы в семье цирюльника и в детстве занимался продажей гончарных изделий. Рано проявившийся в нем поэтический талант встретил всеобщее признание, и большую часть жизни он провел в Багдаде в качестве придворного поэта-панегириста халифов аль-Махди, Харуна ар-Рашида, аль-Амина и аль-Мамуна. Трогательная несчастная любовь поэта к Утбе, вольноотпущеннице и приближенной жены халифа аль-Махди, принесла ему много горестей и, возможно, оказалась одной из причин аскетического настроения поэта.