Амвросий был борцом христианства с умирающим язычеством, определяя своим влиянием антиязыческую политику Грациана и его преемников, выступал против тех или иных мер государственной власти во имя христианской морали и умел настоять на своем даже в борьбе с Феодосием Великим. Он всегда оставался другом династии, борясь с узурпатором Максимом после гибели Грациана, с Арбогастом и Евгением после смерти Валентиниана II.

Сочинения Амвросия отмечены особым интересом к моральным проблемам, трактуемым в духе стоического рационализма: его трактат «Об обязанностях церковнослужителей» не только в заглавии, но и в организации материала следует трактату Цицерона «Об обязанностях». Особые заслуги принадлежат Амвросию как основателю церковной латинской гимнографии. Его гимны просты и аскетичны по метрике и образной системе и представляют контраст цветистой риторике византийских песнопений.

Как догматик Амвросий Медиоланский твердо стоял за никейский Символ веры. Вводя в обиход Запада главным образом аллегорический прием толкования Священного Писания, приводящий, например, к пониманию Авраама как духа в состоянии добродетели, он интересовался по преимуществу только тем, что связано с моральными задачами Церкви – «Царства Божиего на земле». Он говорил о наследственности греха, не отказывая в то же время человеку в свободе воли. В настойчивости, с какой он указывал на связь греховности с грехом Адама, Амвросий идет дальше и греков, и Тертуллиана, делая тем самым шаг к Августину Блаженному, который мыслится как краткий и неповторимый момент встречи двух эпох, когда основания средневековой идеологии уже продуманы и прочувствованы с основательностью и последовательностью, чуждой еще поколению Лактанция, но античная изощренность ума и чувства сохранена в степени, неведомой уже младшим современникам Августина.

Одним из таких младших современников Августина был Иероним (347–420 гг.), чья лингвистическая любознательность и беспокойная жизнь предрасположили его к роли посредника между культурами. Он приобщился в Риме к латинской культуре, бежал от соблазнов столичной жизни к аскетам Галлии, довел в Антиохии до совершенства свои познания в греческом языке, а в уединении сирийской пустыни обучился также древнееврейскому языку.

Конец монашеской жизни Иеронима положила церковная смута, переживаемая в то время Сирией. Здесь шла упорная борьба между православными и арианами, и раздоры проникли даже в его халкидонское уединение. В 380 г. он был уже в Константинополе, где слушал проповеди выдающихся византийских писателей Григория Назианзина и Григория Нисского, затем вернулся в Рим, где стал секретарем папы Дамасиса I (его давнего друга), и возглавил кружок предавшихся аскезе знатных дам. Это были не только самые знатные, но и самые образованные женщины своего времени. Все они были вдовами, но имели взрослых дочерей. Под влиянием Иеронима они приняли христианство и добровольно обрекли себя на монашескую жизнь, не будучи монахинями. Дружба с ними подвигла Иеронима на создание нескольких небольших трактатов в форме писем, главным из которых, наделавшим много шума, стало письмо к одной из них – «О сохранении девства».