Отзвуки оригенизма отразились на всей богословской системе Григория Назианзина. Сюда относится своеобразная переработка оригеновского учения о вере и гносисе, учение о том, что Бог выше сущности, об уме как посредующем начале, через которое возможно было соединение бесплотного Логоса с душой и телом человека, о существовании в загробном мире очистительного огня для грешников, некоторая неуверенность в теориях о вечности мучений. Из философских влияний на системе Григория Богослова более всего отразился неоплатонизм.

Григорий был человеком кротким, мягким, впечатлительным, увлекающимся, горячим, но легко успокаивающимся, и в этом был противоположностью суровому, суховатому, настойчивому и властному Василию. Превосходя друга силой воли и организаторскими способностями, Василий, однако, уступал ему в силе мышления и поэтического воображения. Превосходный оратор, хороший поэт, Григорий как литературная величина совершенно заслонял своего друга. Но когда этого потребовал план борьбы, Василий не задумываясь распорядился своим другом так, что это сгубило его дальнейшую карьеру.

Григорий был сыном епископа города Назианза (откуда прозвище – Назианзин), получил блестящее образование в Кесарии Каппадокийской, Кесарии Палестинской, в Александрии и в Афинах. В 362 г. без особой охоты он позволил посвятить себя в пресвитеры и помогал отцу в управлении. В 372 г. Василий, тягаясь с епископом Тианским из-за передела своей архиепископии, посвятил Григория в епископа ничтожного городка Сасима. «Отсюда, – говорит Григорий Богослов, – на меня низринулись все злоключения и замешательства жизни. Самое время не истребило во мне скорби о том». Он никогда не вступал на свою кафедру, ушел в горы для аскетического уединения, и только болезнь отца заставила его на время вернуться в Назианз. После смерти родителей Григорий ушел в Селевкию в Исаврии, где вел созерцательную жизнь.

Когда в управление Востоком (379 г.) вступил Феодосий Великий, православная община, очень немноголюдная и стесненная при Валенте, пригласила к себе Григория. Его успех там был чрезвычайный. Поэтому, когда Феодосий в 380 г. явился в столицу, он отнял церкви у ариан и фактически возвел Григория Назианзина на столичную кафедру. В 381 г. открылся в Константинополе Собор (который вошел в историю под названием Второго Вселенского), на котором Григорию Богослову пришлось председательствовать. Поведение и настроение членов Собора он характеризует очень резко: «Это была стада галок, буйная толпа». С такими людьми ему пришлось решать важные вопросы. Перед Собором дело дошло до того, что кафедру одновременно занимали два человека – Мелетий, возглавлявший партию так называемых младоникейцев, и Павлин, возглавлявший партию староникейцев. Младоникейцы пытались устранить это разделение. Обращались в Рим. Там высказались за староникейца Павлина, но, в конце концов, согласились признать, что по смерти одного из соперников кафедра должна быть занята другим. Григорий Богослов по смерти Мелетия, который был первым председателем Собора 381 г., стал именно на эту точку зрения и отстаивал кандидатуру Павлина. Его вдохновляли возвышенные мотивы: он продолжал дело Василия Великого (тот скончался в 379 г., 49 лет от роду) и искал примирения с Западом. Но большинству восточных членов Собора застарелая вражда к Западу застилала глаза.