Подобно крещению, с мистикой бытия во Христе объединяется и таинство причастия. Павел объединяет крещение и причастие со своей мистикой бытия во Христе и объясняет их из нее. Из этого следует, во-первых, что мистика бытия во Христе занимает центральное положение в сфере его идей; во-вторых, таинства для него не наследие традиции, располагающееся рядом с этими идеями, но являются живой составляющей его веры. Та же обусловленность господствует и в сфере таинств. Они даруют не просто вечную жизнь, как в греческих мистериальных религиях, но причастность к готовящемуся иному состоянию мира. Таинство, таким образом, стоит в связи с космическим свершением. Это выражается уже в том, что таинства у Павла – установление вполне эфемерное. В эллинистических мистериальных религиях к существу таинства относится то, что оно уходит своими корнями в загадочную древность, и действие его распространяется на все времена и все поколения людей. Ничего подобного у апостола Павла нет. Его таинства начинаются со смертью Иисуса, т.е. в непосредственной современности, и заканчиваются с его возвращением в сиянии славы, то есть в непосредственном будущем. Лишь в этот отрезок времени они и существуют. До этого они невозможны, после этого не нужны.

Таким образом, мистика и таинства у Павла обращены к событиям, относящимся к ближайшему прошлому, к смерти и воскресению Иисуса Христа. Эти события – часть мировой истории. В смерти Иисуса наступает прекращение природного мира, в его воскресении открывается наступление мира сверхприродного. Это всемирно-историческое свершение сказывается в тварной природе человека как смерть и воскресение. Мистика Павла –исторически-космична; мистика эллинистических мистериальных религий – мифологична. Это – фундаментальное различие. Мистика мистериальных религий – индивидуалистична, мистика апостола Павла – коллективистична, первая носит активный характер, во второй есть что-то своеобразно пассивное. Мифологическая мистика ориентирована на изначальные времена, исторически-космическая – на времена последние. В мифологической мистике лежащее в прошлом событие получает всеобщее значение и действенность благодаря символическому повторению и усилиям человеческой личности, переживающей это событие. Миф вводится в современность.

В эллинистических мистериях посвященный, обретая вечность, может не страшиться смерти. Мистика Павла имеет дело с уничтожением и восстановлением мира и судьбою избранных, неотделимой от этих событий. Своеобразная сущность мистики апостола Павла в том, что она неотделима от ожидания конца света и укоренена в космической драме. Павел живет одновременно в сфере элементарных представлений эсхатологического учения об искуплении, в сфере сложных раввинских представлений юридического учения и в сфере глубоких воззрений мистики бытия во Христе. Из одной сферы он переходит в другую (эта тема разработана Альбертом Швейцером).

Таким образом, диспут с Арием на Никейском соборе затронул нерешенные проблемы, возникшие из слияния христианства с эллинистическими мистериальными культами и восточным дуализмом. Александрийский пресвитер отстаивал такое понимание Христа, которое отдаляло его от абсолютного Бога Отца и приближало к сотворенному миру.