Однако еврейские общины не состояли сплошь из одних только евреев по племени; к ним принадлежали или, по крайней мере, примыкали также и еврействующие, т.е. язычники, принявшие в той или иной мере еврейский закон. Эпоха зарождения христианства есть в то же время эпоха наибольшего расцвета еврейского прозелитизма, из которого развился с течением времени прозелитизм христианский. Огромной выгодой для еврейского прозелитизма было то обстоятельство, что общееврейским языком в диаспоре был греческий как последствие эллинизации евреев при преемниках Александра Македонского. Он оставался языком римского еврейства до восстания Бар-Кохбы при императоре Адриане – это событие положило конец еврейскому прозелитизму. При общности языка вполне доступны были подкупающие стороны еврейской религии: почитание единого Бога как чистого духа, не допускающего поклонения себе в рукотворном изображении и, главным образом, требование чистой и нравственной жизни. Поэтому язычникам нетрудно было представить еврейскую религию как настоящую философию, а древних еврейских законодателей – как своего рода стоиков. С другой стороны, и евреи обнаруживали тогда большое рвение в вербовании неофитов. Результатом этих двух идущих навстречу друг другу стремлений и был еврейский прозелитизм, в котором было две ступени: полный и неполный. Полный подразумевал прямой переход в еврейство, символом которого было совершение трех обрядов: обрезание, очистительная купель и жертвоприношение по ритуалу Моисея (для палестинцев). (Для женщин, разумеется, только два последних.) При неполном прозелитизме этих актов (особенно обрезания) не требовалось; обращенные обязывались только чтить единого Бога, соблюдать субботу и воздерживаться от запрещенной в законе пищи. Это были «боящиеся Бога»; их было особенно много при еврейских общинах, к великому огорчению правоверных евреев, которые видели в прозелитизме «проказу Израиля». При всем том иудаизму не удалось превратиться в универсальную, свободную от национальной подкладки религию: прозелиты лишь примыкали к еврейским общинам и не могли вести самостоятельную жизнь без них.

Говоря об организации первых христианских общин, надо, прежде всего, учитывать их отношения к этим еврейским общинам, из которых они выделились, и к окружающей языческой обстановке. Апостольское слово хотя и раздавалось, прежде всего, в синагогах, но принималось оно не ими. Первые христианские общины состояли из евреев, отпавших от синагоги; еврейских прозелитов, променявших иудаизм на христианство; и бывших язычников, принявших христианство помимо иудаизма. Чем дальше, тем больше христианская община кольцом окружала еврейскую (вернее, вторым кольцом, т.к. первым были прозелиты). Для постороннего взгляда она совпадала с ядром – христиане считались еврейской сектой и пользовались еврейскими привилегиями, из которых самой драгоценной было освобождение от участия в обязательных языческих культах, главным образом в культе гения императора. На деле же они были независимы от синагоги и управлялись сами. Обособление христианских общин от синагог сопровождалось враждой, связанной с дележом имущества, поэтому очень скоро синагоги из очагов христианства превратились в «источники гонений» для него.