Общей особенностью эпикурейства и стоицизма было пренебрежительное отношение к литературе и искусству. Эпикурейцы допускали, что поэзия может служить услаждению слуха; стоики признавали, что поэзия может быть полезна как популярная аллегория философских понятий; в большинстве же случаев искусство лишь нарушает душевное равновесие и возбуждает страсть, а потому – пагубно. Этот разрыв между философией и искусством, восходящий к позднему Платону, – характерная черта именно эллинистической культуры с ее усложненностью душевного мира и дифференциацией человеческой деятельности.

Разрыв между узким миром индивидуального человеческого опыта и широким миром окружающей действительности, открывшейся эллинистическому человеку, настойчиво требовал заполнения. Средством преодолеть этот разрыв стала книжная культура. До эллинистической эпохи грек не испытывал столь ощутимой потребности в книге: он был членом полиса и все жизненно необходимые знания и навыки усваивал из устного общения со своим коллективом. Даже философия по большей части была устной: Сократ, например, не написал ни одной книги. Теперь сумма необходимых человеку знаний расширилась, а окружавший его коллектив распался; сведения о мире, предания старины, навыки поведения он должен был усваивать из книг.

Это, прежде всего, сказалось и на количестве, и на характере книжной продукции. Книги сразу стали писаться и издаваться в великом множестве; широкий ввоз папируса из птолемеевского Египта дал неведомое дотоле обилие писчего материала. Писатели словно упиваются возможностью многословия: Хрисипп, как сказано, написал 700 книг, а через двести лет Дидим Александрийский один сочинил более 3 500 книг, причем сам не мог их запомнить, и некоторые писал по два раза. Необходимо заметить, однако, что книги той поры отличались от нынешних: это были свитки, гораздо меньшие по объему и по содержанию, чем современные. Изменилось и потребление книг: до сих пор они хранились в немногих экземплярах в храмах, государственных архивах или философских школах, теперь они стали распространяться среди публики. Изменился и сам характер этих книг: до сих пор они писались только о самом важном и так тщательно, чтобы быть «творением навеки» (выражение Фукидида о его «Истории»); теперь они стали писаться о чем угодно и с какой угодно небрежностью – наряду с отделанными «творениями» получили право на существование бесчисленные «записки», не притязавшие ни на какую формальную отделку и служившие только сводом фактических сведений и аргументов.

Важнейшими центрами культурной деятельности становятся теперь библиотеки: без книг не мог работать ни писатель, ни ученый. Самой большой была библиотека в Александрии; за ней следовали библиотеки пергамская, антиохийская и др. Птолемеи хотели собрать все существующие книги на греческом языке: число их уже в середине III в. до н.э. достигло 500 000. При библиотеке существовали лекционные залы, обсерватории, лаборатории, хранилища коллекций; в библиотеке работали ученые со всего эллинистического мира, получавшие жалованье от царя.