Наиболее оригинальной частью орфической доктрины было учение о человеке. Тем самым было положено начало формированию идеи человека – Эросу, которое позже было завершено философией. Миф повествует, что однажды титаны ополчились против Диониса, который, пытаясь ускользнуть от них, принимал различные облики. Когда он обернулся быком, враги настигли его, растерзали и пожрали. Нетронутым осталось лишь сердце – носитель Дионисовой сущности. Принятое в лоно Зевса, оно возродилось в новом Дионисе, а небесные громы спалили мятежников. Из оставшегося пепла, в котором божественное было перемешано с титаническим, возник человеческий род. Это означает, что человек имеет двойственную природу – божественную и титаническую. Последняя приводит людей к озверению, и она же безжалостно ввергает их в темницу тела. Душа в учении Орфея считалась высшим началом. Подавленная телом и заключенная в него, как в гробницу, она принуждена влачить в его границах жалкое существование. Даже смерть не приносит освобождения от тисков титанической природы. Поэтому цель человеческой жизни, согласно орфизму, – выйти из бесконечной цепи перевоплощений и вновь вернуться к божеству. (Эти идеи орфизма очень созвучны восточным религиям, особенно буддизму; не исключено, что они были оттуда заимствованы.) Характерно, что, несмотря на широкое распространение этого вероучения среди греков в VI–V вв. до н.э., подлинно народным оно так и не стало. Социальная почва для него не была подготовлена, и оно не прижилось в греческой культуре. Общины орфиков представляли собой маленькие замкнутые кружки, которые просуществовали вплоть до начала нашей эры.