1. Бытие

Над бездной сумрачной витали Элохим,
наполовину муж, наполовину дама.
В конце концов, там скучно стало им.
Решили сотворить они Адама.

Вытачивать из камня – долгий труд.
Решили сотворить его из глины.
Ее всегда навалом там и тут.
Песку добавили чуть больше половины.

Забавный получился истукан:
непрочный, но ужасно горделивый.
Зато чужой осуществляя план,
довольный был, беспечный и счастливый.

Он долго жил один в саду Эдем,
не зная радости, не зная и печали.
Создатель новое задумал между тем
и женщину Адаму дал вначале.

Адам не мог понять: зачем она,
когда на свете есть Адам и боги?
Но в дело тут вмешался Сатана
и взглядом указал на ее ноги.

Адам взглянул – не понял ничего:
на пятках грязь и грязные колени.
Пожалуй, не хватает одного:
нет черенка, а есть лишь только веник.

Раскосый взгляд и яблоки в руках,
жующий рот с припухшими губами.
Адама охватил животный страх.
Его не мог он выразить словами.

Он слов не знал, и были ни к чему
слова любви ему в саду Эдема.
А Сатана нашептывал ему,
что станет популярной эта тема.

И женщина Адаму помогла,
склонившись на поваленное древо.
Когда ночная растворилась мгла,
ударив в грудь, она сказала: «Ева».

Так заключен меж ними был союз,
каких дотоле не было на свете.
Адам узнал всю тяжесть брачных уз,
и как неблагодарны часто дети.

Он ради них и сеял, и пахал,
и потом поливал чужие нивы.
А выросли нахлебник и нахал,
но оба – одинаково ленивы.

Из-за какого-то по сути пустяка
убил один другого среди ночи.
Предание гласит: два дурака
жизнь прародителей тем сделали короче.

Среди потомков были гордецы,
хотя гордиться вообщем было нечем.
Кто матерей любил – тех мучили отцы,
кто почитал отцов, бывал за то калечен.

Стремясь, чтоб все досталось только им,
друг друга убивали человеки.
Никто не вспоминал про Элохим.
Но Бог не успокоился навеки.

Создателю хотелось отдохнуть:
творенье мира – дело непростое.
Но если смертные не могут выбрать путь,
их бытие бессмысленно-пустое.

Устраивают часто шум и гам,
и кровь по их вине течет рекою.
Их слишком много расплодилось там,
мешают только вечному покою.

Решил Господь: «Нашлю на них потоп,
иначе тварь мне станет неподвластна.
В воде опасность утонула чтоб,
а что всплывет, обычно не опасно.

Построит лодку пусть придурок Ной
и заберет с собой свою скотину.
Он, спасшись, будет преданным слугой,
и я его за это не покину.

Забудет он, что есть на свете рай,
и напиваться будет до горячки.
Зато потомки, заселяя край,
выпрашивать начнут мои подачки.

Я с ними заключу мне выгодный Завет,
не отступая больше ни на йоту.
Их жизни сокращу на много лет
и поручу тяжелую работу.

Пусть землю превращают в город-сад
и снова превращают все в руины.
В награду подарю один шаббат,
глоток вина и хижину из глины».

Им поручил Господь стеречь стада.
И заселили край потомки Ноя.
Искали, где трава есть и вода,
и плакали от холода и зноя.

Один из них, по имени Аврам,
осмелился дойти до Ханаана.
Из трех камней сложил в пустыне храм,
да только  возгордился слишком рано.

И наказал Всевышний гордеца,
велев убить единственного сына.
Тот был сражен жестокостью отца,
которому дороже всех скотина.

Вдруг человечным стал всесильный Бог:
послал Авраму дикого барана.
А чтоб от горя смертный вдруг не сдох,
пообещал долину Ханаана.

Но путь туда не легок и не прост.
Сначала пусть живет в долине Нила.
Собой проложит в будущее мост,
узнает пусть: в чем – слабость, а в чем – сила.

Господь однажды явится к нему
тайком и неожиданно для Сары.
Она родит, неясно почему,
хоть оба – слишком заняты и стары.

Зато Аврам приобретет почет,
и станет злой развратник Авраамом.
Ошибки прежние теперь уже не в счет.
Евреем станет он почетным самым.

Покажет свою силу Исраэль,
Иосиф станет братом фараона.
Но жаль, что до обещанных земель
отмерено Всевышним время оно.

Есть у истории всегда привычный ход:
всему на свете есть своя причина.
И можно написать по-своему Исход,
когда вдруг явится талантливый мужчина.

2. Исход

Задумчиво-печален фараон,
владыка Верхнего и Нижнего Египта:
как ни всесилен стал его закон,
но недостаточно простого манускрипта!

Плохую весть услышал он вчера,
что кто-то – выше солнечного света.
И гнев не проявляет Амон-Ра,
что честь его пришельцами задета.

Заносчивыми стали пастухи,
рабы свою показывают силу.
Кто были молчаливы и глухи,
желают гибели ему и даже Нилу.

Они твердят, что их сильней Закон,
что выше нет их племенного Бога.
Немедленно их надо выгнать вон
и наказать за непочтенье строго.

Пусть надзирателей пошлют и палачей
по  городам, и к незначительному ному.
Удвоят норму красных кирпичей
и прекратят им поставлять солому.

Тогда они иначе запоют:
не будет даже времени умыться!
А нет – другой найдут себе уют:
для них всегда открытая граница.

Так фараон решил. И ровно через год
народ к нему отправил Аарона.
Свободы запросил себе народ
от власти и опеки фараона.

С ним был дворцовый выкормыш Моше,
убийца, избежавший наказанья.
Его нашли когда-то в камыше,
из жалости спасли от растерзанья.

Он сам не мог связать и пару слов,
все отвергал капризно и упрямо.
Он был погонщиком верблюдов и ослов,
но исключительно в пределах Медиама.

Он был и впрямь похож на колдуна,
подбрасывая посох свой пастуший.
Он что-то лепетал, но мысль была – одна,
что будто знает он, что значит слово «Сущий».

Что сущность «Сущего» доступна и проста,
но очевидна только для еврея.
Его он видел в пламени куста.
Тот превратил его в пророка Моисея.

Зачем-то вытащил змею из рукава,
желая показать, что совершает чудо.
И говорил неясные слова –
грозил несчастьями, бессовестный зануда.

Что ждет Египет бедствий череда,
невиданное зло и катаклизмы,
что от Египта не останется следа,
коль фараон не видит в нем харизмы.

Что умер в этот раз Осирис навсегда,
что коптов не спасет любовь Изиды,
что станет кровью нильская вода,
в веках не сохранятся пирамиды.

И в прах рассыплются кирпичные дома,
что для вельмож построили евреи.
Зной сменит вдруг холодная зима,
и прятаться в жилищах будут змеи.

Посевы уничтожит саранча,
в одежду и постель проникнут жабы
Людская кровь вдруг станет, как моча,
и станут сильные беспомощны и слабы.

Обычным делом будет недород.
Совсем не будет здесь расти пшеница.
Но если фараон освободит народ,
Его земная жизнь, быть может, и продлится.

Его слова подробно Аарон
переводил и приводил примеры.
И получалось, что со всех сторон
спасение придет от новой веры.

Понять пытался умный фараон,
держась за кресло золотого трона:
при чем тут раб лукавый Аарон?
Что привлекло вниманье Аарона?

В пустыне часто видится мираж,
и даже куст горит, но не сгорает.
Что слышит он в словах «Всесильный наш».
Какую роль он в этом сам играет?

Он – умный и опасный диссидент,
условия диктует часто трону.
Но фараону он не конкурент.
Ловушку он устроит Аарону.

Они хотят себе иной судьбы
и вопрошают гордо: «Кто мы? Где мы?»
Они здесь не бесправные рабы.
Они кричат – рабы глухи и немы.

Свободы захотел его народ?
Пусть обретут они ее в пустыне.
Без пищи и воды никто там не живет,
а солнце над Египтом не остынет.

Пусть оставляют здесь имущество и скот,
и убираются быстрее до Синая.
В дороге половина их умрет.
Цена словам в песках совсем иная.

Их до Синая гнали восемь дней,
прочесывая нильскую долину.
Охотно уходили, кто бедней.
Кто не спешил, того толкали в спину.

Раскинув лагерь у синайских гор,
охваченные нестерпимым жаром,
на рабство прошлое все обратили взор,
где был дешевым хлеб, а рыба – просто даром.

Тогда к народу вышел Аарон
и пальцем указал на Моисея:
«Виновник бед не я, а только он.
Мы пожинаем то, что он посеял.

И он один все знает наперед.
Но говорить он должен со Всевышним.
Пускай докажет, если он не врет.
И доказательство его не будет лишним.

Пусть удалится он пока от нас,
чтоб мы ему ни в чем не помешали.
Пусть Господа услышит еще раз
и скажет нам, за что мы пострадали».

И почти шепотом добавил Аарон:
«И ты, Моше, сейчас пойми нас тоже:
Пока ты новый нам не дашь Закон,
тебе здесь твой Всесильный не поможет.

Уйди от нас и сделай что-нибудь,
а мы пока поставим истукана.
Про край обетованный не забудь,
когда ты выйдешь за пределы стана».

И Моисей неделю жил в горах,
вернулся в лагерь, весь дрожа от страха.
Держал дощечку он в своих руках,
и вся была изодранной рубаха.

Сурово Аарон спросил: «Принес?
И это все, на что способен гений?
Но ты забыл, зачем и где ты рос.
Ты не умрешь от сытости и лени.

Тебе зачем Всесильный голос дал?
Чтоб мыслил ты возвышенно и ясно.
А что сейчас ты нам нарисовал?
Пока все это выглядит ужасно.

Ты написал себе и о себе.
Какое дело нам до этой лести?
О всенародной напиши судьбе.
Как жили мы, как жить мы будем вместе.

Как нам любить, за что сражаться нам?
Кого простить, кого свести в могилу?
Что делать здесь и есть ли что-то там?
Где слабым быть, где показать нам силу?

Считай, что это – только черновик.
Но первый блин всегда выходит комом.
Используй юридический язык.
А это стыдно показать знакомым.

Ты говорил, что знаешь, где страна,
которая течет и молоком, и медом.
Она Всесильным не тебе дана,
а выстрадана праведным народом.

Подумай, где и как теперь нам жить,
какие сказки говорить народу?
Ему ведь надо что-то есть и пить.
И есть не только хлеб, и пить не только воду.

Но главное – зачем и для чего
он должен здесь испытывать лишенья?
Не появляйся здесь без ничего.
Подумай хорошо и принимай решенье».

И Аарон дощечку изломал
и части разбросал вокруг на скалы.
А Моисей обиделся и встал
и Аарону так сказал устало:

«Ты брат мой, Аарон, но я – ученый муж.
Я знаю путь короткий к Ханаану.
Ты изворотливый и скользкий, словно уж.
Но спорить я с тобой сейчас не стану.

Пусть я сегодня ведаю лишь суть,
не все аргументировать умею.
Но в справочник нетрудно заглянуть –
труднее выдвигать свою идею.

Вы любите копаться в мелочах
и все записывать, что надо и не надо.
Но в ваших прозаических речах
полета мысли нет, а есть одна досада.

Вам жаль всегда, что все течет не так,
и многому нет в жизни объясненья.
Вам нравится, когда любой пустяк
возводят в ранг общественного мненья.

Хотите всё сегодня и сейчас,
не зная, что есть творческие муки.
Позвал меня Всесильный, а не вас.
И не для схоластической науки.

Я быстро не смогу идти вперед,
обдумывая путь свой шаг за шагом.
Решений кардинальных ждет народ
и хочет в бой идти под новым флагом.

А вы ему опять суете в нос
набор банальных истин и суждений.
Пусть я не то сегодня вам принес,
но все равно я выше ложных мнений».

Ушел, и месяц не было его,
а люди умирали и рожали.
И в мире не менялось ничего,
пока он не принес свои скрижали.

Он прочитал написанное сам
и показал скрижали те народу.
Поднял худые руки к небесам,
пообещав богатство и свободу.

И было десять заповедей тех,
понятных и простых, но трудно выполнимых.
И кто не выполнит хотя б одну из них,
тот сразу попадет в число гонимых.

А какова была изысканная вязь!
Заветы правильные, что ни говорите.
Но вот откуда письменность взялась?
В Египте не писали на иврите.

3. Левит

И сказал Моисею Господь, говоря:
«Правда есть и в словах Аарона.
Он не лирик, и ты обижаешься зря.
Многим нужен не дух, только буква закона.

Люди право имеют о многом не знать.
Им неважно, как выглядит Сущий.
Люди склонны всегда поворачивать вспять,
а дорогу осилит идущий.

Их пугает возвышенной мысли полет.
Все летать не хотят и не могут.
Но поскольку не знают, что завтра их ждет,
то они обращаются к Богу.

И готовы пожертвовать чем-то Ему,
что считают особенным благом.
Знать не знают, как правильно. Вот почему
надо все объяснять шаг за шагом.

Надо знать и ценить все достоинства их,
Все надежды, страданья и страхи.
И тогда на людей твой подействует стих,
твоей мысли отчаянной взмахи.

Не забудь, что в душе своей каждый – поэт,
только крылья не каждый имеет.
Если сможешь помочь им – цены тебе нет.
И Господь твое сердце согреет.

Посмотри: все молитвы свои произносят в стихах,
поднимаясь словами над бытом,
чтоб на время забыть свой отчаянный страх
перед Богом, в неясности скрытом.

Хаос мира не скроют движенья планет,
их размеренность и постоянство.
Людям кажется, что они знают секрет
Бога, времени и пространства.

Есть всегда и во всем и всему свой черед.
А порядок – закон всего мира.
Я тебя научу – ты научишь народ.
Но не сделай себе же кумира.

Будь уверен в себе, и свободной рекой
устремятся стихи к своей цели.
А в стихах Мое слово запомнить легко.
Мне и раньше в стихах люди пели».

И сказал Моисею Господь, говоря:
«Поручи все сынам Аарона,
чтоб завет Мой с тобой не утратили зря,
соблюдали все буквы Закона.

Распиши им подробно все действия их
по годам и по месяцам года.
Пусть детей обучают и внуков своих,
как хранить все преданья народа.

Люди склонны считать, что всё делают зря,
если кто-то не даст им Закона.
Когда время придет, то получат царя
из потомков сынов Аарона.

А пока научи их понятию «грех»,
что-то сделай из этого сброда.
Мирной жертве левитам и жертвы для всех
научи во все месяцы года.

Чтоб не делали жертвы, как сами хотят,
все устрой по железным уставам.
Расскажи, как Всесильный ваш свят,
но особым не пользуйтесь правом.

Пусть левиты хранят в чистоте свой алтарь
и себя умащают елеем.
Не годится для службы Мне всякая тварь:
не обрезан – не станет евреем.

Мне не нужно костра и не нужно огня.
Мне не нужно совсем вашей пищи.
Важно людям бояться и помнить Меня.
Каждый пусть Меня ждет или ищет.

Если скинии нет, жертвы нет и жреца,
значит, Господа нет и Закона.
Научи их, как в жертву приносят тельца.
Поручи все сынам Аарона.

Если кто-то без них вдруг заколет тельца
и захочет придать всесожженью,
покараю за это того гордеца
и подвергну его униженью.

Отдавайте священникам лучшую часть,
оставляя себе только кожу.
От Меня Аарону дарована власть,
непокорных Я сам уничтожу».

И сказал Моисею Господь, говоря:
«Надо жить в воздержании строгом
до тех пор, пока в небе не гаснет заря,
ты в ответе за все перед Богом.

Если вдруг ближний твой при тебе согрешит,
не спеши осуждать его строго.
Сам Господь его гордость и ум сокрушит,
и не скроется ближний от Бога.

Пусть ты грешником не был, но стал таковым,
коль поклялся священнику ложно.
Ты морально и умственно станешь кривым
и низвергнешься в ад непреложно.

Как повинности жертвы, так жертвы за грех
приносите сынам Аарона.
Я – Господь ваш отныне навеки для всех,
а священник не выше Закона.

Но левиты не жертву сожгут на огне –
все грехи и страдания ваши.
Что вы дарите им, то вы дарите Мне,
и из общей питаетесь чаши».

И сказал Моисею Господь, говоря:
«Принимайте не всякую пищу.
Из того, что приносят земля и моря,
Я не всякую живность очищу.

Будьте святы во всем, как Господь во всем свят,
и не ешьте свинью или гада.
Ведь не всякую живность и звери едят,
и не всякую зелень из сада.

Даже если священник вас выгонит вон
и не примет козу или овна,
это значит, что так повелел Аарон,
наказанье примите любовно».

И сказал Моисею Господь, говоря:
«Не трудитесь напрасно в субботу.
В этот день надо жить, лишь молитвы творя,
и нельзя делать даже хоть что-то.

Почитайте особенный год – юбилей,
и всегда почитайте левитов.
Их одежды всегда будут ваших светлей.
Отличайтесь от прочих семитов.

Отмечайте субботу с большим торжеством.
И свечой отгоняйте москитов.
Говори лишь сердцем всегда с Божеством.
Я вам в помощь поставил левитов.

Они Господу молятся всюду за вас
и стоят у Ковчега завета».
Но Господь не сказал Моисею ни раз,
кто в ответе за грозные лета.

4. Числа

Повелел Моисей посчитать весь народ
по родам, именам и коленам.
Аарон насчитал тысяч сто и шестьсот,
кроме тех, кто не вышел из плена.

Надо денег на выкуп с народа собрать,
но не так, чтоб вносил кто что сможет.
Справедливым чтоб быть, надо точно все знать,
и с народом вести себя строже.

Что на выкуп уйдет, на что будет всем жить,
надо строго обдумать и взвесить.
Легче было всегда умножать и делить
не на два, не на пять, а на десять.

Ноль прибавил сюда, ноль отсюда отнял,
и приставил еще единицу.
Получается: кто-то начальником стал,
кто-то даже купил колесницу.

Десять так, десять так – получается сто,
и друг друга в лицо каждый знает.
Их начальник был раньше ничто и никто,
а теперь о великом мечтает.

Своей сотне легко отдает он приказ,
и все быстро его выполняют.
И не надо его повторять им сто раз.
Он – начальник, и все это знают.

Приказал им молиться – все падают ниц,
по команде людей убивают.
Нет в порядке таком выдающихся лиц,
есть лишь те, кто находятся с краю.

Но молиться без скинии было бы грех,
а еще – без Ковчега завета.
Сколько нужно внести, поделили на всех,
и Ковчег освятили за лето.

И зажег Аарон свет священных лампад
и помазал левитов елеем,
чтоб еврей никогда, беден он иль богат,
не стыдился везде быть евреем.

Праздник Пасхи решили тогда отмечать
в память дней величавых Исхода.
Этот праздник столетьями мог означать
наступление нового года.

Он теперь означал наступленье времен
для любимого Богом народа.
Есть единый Господь и единый Закон
и признание смысла Исхода.

Прежний ропот народа, хотевшего есть,
успокоили перепелами.
Хоть живых посчитали, но мертвых – не счесть:
весь Синай их усыпан телами.

Но теперь Аарон, укрепив свою знать,
вдруг потребовал от Моисея,
чтоб его научил, как у Бога узнать,
почему Он призвал не-еврея.

Моисей ведь тогда необрезанным был.
И сегодня живет с эфиопкой.
Аарон помнит всё, Аарон не забыл,
как царевна пошла тайной тропкой.

Она знала, где был охраняемый пляж,
но в тростник побежала зачем-то.
Аарон не забыл, что пророк-то – не наш.
А сейчас – его гордость задета.

Моисей говорил и писал только бред,
прикрывая всё именем Бога.
Аарон толковал все слова много лет,
да и сделать успел очень много.

Не тому одному дар пророчества дан –
он такое же право имеет.
Он один приведет свой народ в Ханаан,
он и сам это сделать сумеет.

И сказал Аарону тогда Моисей:
«Мне слова твои слушать забавно.
Даже я как пророк знаю правды не всей,
хоть не в снах говорю с Ним, а явно.

Если ты, а тем более уж Мариам,
не возьмете слова свои сразу,
я совсем не смогу быть защитником вам,
я лечить не умею проказу.

Мариам пролежала в проказе семь дней,
и шалаш сотрясался от стона.
За  нее помолился тогда Моисей
и по-братски обнял Аарона.

И сказал Аарону пророк Моисей,
когда люди дошли до Хеврона:
«Ты в народе напрасную смуту не сей.
Ты – мой жрец, толкователь Закона.

Для меня лишь открыты у Бога уста.
Что с того, что призвал не-еврея?
Видит Он, перед Ним моя совесть чиста.
Почитайте и вы Моисея.

Я не был и не буду впредь вашим рабом.
Я всегда был рабом только Бога.
Я к нему поднимусь тем же дымным столбом
и хранителем стану чертога.

Запретил мне Господь заходить в Ханаан,
но ты раньше умрешь, возле Ора.
Край обильный евреям был Господом дан,
но дойдете туда вы не скоро».

Говорят, что они шли туда сорок лет.
И про это написана Тора.
Только Торы той Устной давно уже нет.
Зато есть теперь Краткая Тора.

5. Второзаконие

Когда вышел Израиль к реке Иордан
и привычным устроился станом,
Моисей им сказал: «Вот он, ваш Ханаан,
что обещан был израильтянам.

Я от Бога вам дал повеленье во всем.
Вы храните их верно и свято.
В день субботний всегда вспоминайте о Нем,
и земля эта будет богата.

Сорок лет вас водил по пустыне один,
но теперь вы назначите судей.
Много разных богов, но Господь ваш – един,
те, кто идолов ставят, – не люди.

Убивайте врагов, никого не щадя,
и ни с кем не вступайте в союзы.
Если женщины ваши детей не родят,
разрывайте все брачные узы.

Не забудьте: Господь ваш жесток и ревнив:
не простит вам богов хананеев.
Ваш Господь был всегда и всегда будет жив.
Он – Всесильный. Он выбрал евреев.

Он всегда соблюдал с вами вечный Завет,
но ваш путь и все мысли – кривые.
Я боролся, как мог, больше сил моих нет:
у вас очень жестокие выи.

Поступай же, Израиль, как Бог повелел,
проявляя о ближнем заботу.
Опасайся, чтоб ты, уставая от дел,
забывал помолиться в субботу.

Покоряя народы заветной земли,
сокруши их кумиры и рощи.
Но при этом лишь Господу Богу внемли.
Истребляя народы, будь проще.

Ибо если твой глаз их детей пощадит,
или женщин врагов пожелаешь,
то Господь твой тобою же будет забыт,
и ты вскоре Его потеряешь.

Ты не прочь поклоняться всем ложным богам,
каких много в земле Ханаана.
Не забудьте, что я заповедовал вам,
и не ставьте себе истукана.

И всем сердцем народ должен Бога любить,
чтоб враги ваши в страхе бежали.
Он однажды хотел уже вас истребить.
Я молился – Он дал мне скрижали.

Помогать убивать обещает Господь,
чтобы выполнить данное слово.
Обрезайте в знак верности крайнюю плоть,
даже если та вырастет снова».

И сказал Моисею Господь, говоря:
«На себя ты берешь слишком много.
Ты жестокости учишь людей моих зря.
Прикрываешься именем Бога.

Я тебе повелел научить их любить.
Наделил вдохновеньем поэта.
Ты учил их не в мире с народами жить,
в соответствии с духом Завета.

Ты вначале учил: не убей, не кради.
И все это казалось несложно.
Для тебя Твой Господь был всегда впереди.
Ты Меня пересказывал ложно.

Не тебя ли учил человечности Бог,
терпеливости и всепрощенью?
Но от власти ты словно ослеп и оглох,
привыкая к убийству и мщенью.

Бог един, но есть разные к Богу пути.
Среди них есть и лучше, и хуже.
Каждый вправе к Нему той тропинкой идти,
на которой был Богом разбужен.

Те народы, что ставят кумиров своих,
словно дети, по-своему правы.
Ты оставь им пока заблуждения их
и невинные эти забавы.

Пожалей за ошибки, но их – научи,
покажи им пример лучшей веры.
Рабы Господа – слуги, а не палачи.
Не возносят себя свыше меры.

Ты ведешь себя так на земле сорок лет,
словно Я исполняю приказы.
Но ведь Я написал на скрижалях Завет,
Я лечил Мариам от проказы.

Я народ Мой упрямый тогда пожалел,
договор заключил Свой с народом.
И привел в ту страну, куда он захотел,
молоком чтоб питался и медом.

Чтоб имея достаток всегда и во всем,
научился жить с ближними в мире.
Я не звал покорять всех мечом и огнем.
Я все вижу и глубже, и шире.

Одинаково тварь Мне Моя дорога.
Все народы земли – Мои дети.
Моя воля была не настолько строга,
как твои повеления эти.

Ты за каждого все и навеки решил,
не оставив им капли свободы.
Не они – это ты предо Мной согрешил,
покорив их за все эти годы.

Ты жесткость посеял в умы и сердца.
Станет сущностью смертных обида.
Скрыл от них свет очей Моего же лица,
показал всем пример геноцида.

Мы с тобой получили хороший урок,
как с людьми обращаться не надо.
Ты устал, на земле твой закончился срок.
Тора – труд твой и Бога награда.

Ее люди поднимут и превознесут.
С ней им будет не так одиноко.
А когда Я евреям Свой вынесу Суд,
То пришлю им другого пророка».

Эпилог

Прошли века обычной чередой,
наполненные радостью и горем.
Что видел мир, извечно молодой,
описано все в дополненьях к Торе.

Иисус Навин взял штурмом Ханаан,
усеяв трупами цветущие долины.
Евреи, склонные на подкуп и обман,
с единым Богом не были едины.

К единству звали их пророки и цари,
грозя за ослушанье Божьей карой.
Но привлекательными были алтари
иных богов и дух отчизны старой.

Потомки всех двенадцати колен
вели между собой ожесточенно споры.
Их тысячами уводили в плен
осваивать бескрайние просторы.

Народ не видел этому конца,
и помощь Господа не чувствовалась в этом.
Их покорителей жестокие сердца
всем сокращали жизнь на свете этом.

В евреях многие не видели людей.
Беспомощным всегда казался Сущий.
В загробный мир не верил иудей,
а в этот грубый мир – и того пуще.

Не в силах изменить событий ход,
приход Спасителя все связывали с Пасхой.
И сказкой стал казаться им Исход
и ежегодно вспоминался с лаской.

Спаситель – это непременно царь,
и царство должен укрепить во славе.
Но вдруг враги разрушили алтарь
и восстанавливать всем отказали в праве.

«Как Господу молиться, как нам жить?!» –
отчаянно вскричали иудеи.
Нам силой царство не восстановить:
никто не даст, и вряд ли кто посмеет.

Но слухи поползли со всех сторон,
явился будто бы пророк из Назарета,
Спаситель, царь Израиля, и Он
везде и всюду говорит про это.

Он утверждает, что в три дня разрушит Храм,
и новый за три дня построить сможет.
Он говорит: Господь явился Сам.
Что Он – Господь. Всех иудеев Боже!

Бездомный Сам, собрал вокруг бродяг.
Апостолами нищих называет.
Но Он кощунствует, Он иудеям – враг.
Что говорит, и Сам не понимает.

Из-за него погибнет Израиль.
Твердит: нет эллина теперь, нет иудея.
Толпа за ним идет по много миль,
ни возразить и не изгнать не смея.

Слова Его и действия – не те.
Он говорит: обидчику простите.
Как поведет себя Он на кресте?
Сначала пусть себя спасет, Спаситель.

Но проявил Он слабость, а не мощь:
и даже крест не сдвинул ни на йоту.
Тут началась гроза, и хлынул дождь,
и люди отмечать пошли субботу.

И снова слухи вдруг – со всех сторон,
и люди ужасались этим слухам,
что неожиданно воскрес в могиле Он
и стал наполовину святым духом.

Ученики твердят: Он есть теперь везде.
Народы покорятся Его силе.
Поможет ли Господь Израилю в беде?
И разве мы Его об этом не просили?

И Пасха не одна теперь, а три.
Единый Бог является в трех Лицах.
Бескровной жертвою багрятся алтари,
и верующий Бога не боится.

От Бога только милости все ждут
и, говорят, нередко получают.
Священников по-прежнему не чтут,
но Тору почему-то изучают.